История осады Лиссабона

Жозе Сарамаго — один из крупнейших писателей современной Португалии, лауреат Нобелевской премии по литературе 1998 года, автор скандально знаменитого «Евангелия от Иисуса». 

Раймундо Силва — корректор. Готовя к печати книгу по истории осады мавританского Лиссабона в ходе реконкисты XII века, он, сам не понимая зачем, вставляет в ключевом эпизоде лишнюю частицу «не» — и выходит так, будто португальская столица была отвоевана у мавров без помощи крестоносцев. И вот уже история — мировая и личная — течет по другому руслу, а сеньора Мария-Сара, поставленная присматривать над корректорами во избежание столь досадных и необъяснимых ошибок в будущем, делает Раймундо самое неожиданное предложение…

Впервые на русском!

Еще о книге

«Возможно, Сарамаго – величайший из ныне живущих писателей», — Chicago Tribune

«Сарамаго — последний пантеист нашего времени, скептик и пессимист рода человеческого, нобелевский лауреат, виртуоз и грандиозный писатель, он сумел преодолеть и пессимизм, и прочие «-измы» — языком письма, литературой, повествованием», — ExLibris

«Сарамаго — Творец в полном смысле этого слова: он создает отдельный, самодостаточный на первый взгляд мир, но мир этот настолько переплетен с нашим миром, что авторский вымысел отходит на второй план, и мы верим (причем искренне!) — да, вот так все оно и было, ну надо же, как иногда бывает...», — Камило Хосе Села

«Сарамаго меня просто поразил», — Джон Фаулз

«"История осады Лиссабона" — невероятно искусный, дразняще загадочный роман», — The New York Times

«Поистине гипнотическая история, триумф стиля и воображения», — Publishers Weekly

«Главное достижение «Истории осады Лиссабона» — это описание комичного, робкого и эротически насыщенного развития отношений между двумя главными героями, Раймундо и Марией-Сарой…», — The Los Angeles Times Book Review 

Цитаты из книги

• Музыка сопротивляется с момента своего появления на свет, бьется, мечется туда-сюда, хочет освободиться от слова, оттого, полагаю, что завидует ему, но неизменно приводится к покорности. А живопись. А живопись — вообще не более чем литература, созданная кистью.
  
  
• Может быть, вам покажется не столь банальной моя гипотеза о том, что безумие есть последствие шока, произведенного на человека его собственным умом, а мы и три миллиона лет спустя от этого потрясения все никак не отойдем.
  
  
• Окиньте мысленным взором корректорские будни, господин автор, вдумайтесь, какая это трагедия — по два, три, четыре, по пять раз читать книги. Которым и одного-то раза много.

ЧИТАТЬ СОДЕРЖАНИЕ И ОТРЫВОК ( PDF) >>